Сделав несколько снимков, Кира принялась их сразу же перебирать. Вот Лэнгдон смотрит на стоящую за прилавком женщину в легкой растерянности, вот улыбается ей все с той же растерянностью, вот оглядывается на Киру и ее фотоаппарат... А вот он закатывает глаза с выражением предельной усталости от бренности своего бытия. Кира прыснула, но очень вовремя сдержалась и замаскировала смех под кашель. Она даже руку к груди приложила в порыве внезапного лицедейства, как будто страдала от бронхита как минимум. Это фото она точно сохранит, а может быть даже распечатает и отправит мэру Касл Рока на долгую память. Впрочем, насколько ей было известно, их скромная студенческая газета «Big Bro» всегда отсылала копию всего отснятого материала тем, о ком писала. Политика издания, как выразился их редактор.
Кира как раз представила, как он будет рвать и метать, когда она предоставит ему снимки подобного формата. Не постановочные, как он привык, а из реальной жизни. Уволит, как пить дать, с какой-то обреченностью подумала Кира и подняла глаза на усевшегося в этот самый момент напротив нее мужчину.
- Да, мой редактор говорил мне об этом, - кивнула она, откладывая фотоаппарат в сторону и пододвигая к себе поближе кофе и сэндвич. - Но я не люблю постановочные фото.
Сахар в кофе они засыпали синхронно, но в отличие от Лэнгдона, Кира свой размешивала недолго и почти сразу же переключилась на сэндвич. Ее любимый с помидорами и сыром. Она как раз сделала первый укус, когда Лэнгдон вдруг развис и заговорил о том, о чем не говорят с едва знакомыми людьми от слова «никогда». Пораженная Кира так и зависла, с надкушенным сэндвичем в руках и куском во рту, не способная начать жевать по причине того, что этот функционал ей временно стал не доступен. Как та же способность моргать, говорить и понимать, что вообще происходит. Зачем Лэнгдон говорил ей все это? Кира ни на секунду не забывала кто перед ней и это только усугубляло ситуацию. Такие люди, как Стивен Лэнгдон просто не должны откровенничать подобным образом с едва знакомыми людьми. Это неправильно и это... нечестно, в конце концов.
Кое-как протолкнув так и не пережеванный кусок сэндвича в горло, Кира обожгла губы и язык глотком кофе из своей кружки, и, отложив сэндвич обратно на тарелку, откинулась на спинку своего стула, словно желая максимально дистанцироваться от Лэнгдона. Она не понимала его. Вообще. Еще утром все было предельно просто. Она нашла напившегося до беспамятства алкоголика и решила для себя, как будет вести себя с ним в дальнейшем. Без каких-то переходящих допустимые рамки перекосов. Никакого страха перед чиновником, способным испортить тебе жизнь одним звонком, или благоговения перед знаменитостью местечкового масштаба, которой частенько грешили обыватели. Она позволила себе даже злиться на Лэнгдона, потому что действительно испугалась, что он умер. А теперь вся эта железобетонная, как она думала, установка разрушилась в одночасье всего тремя фразами. Вкупе с тем фактом, что он решил потратить время и приехал в университетский городок, чтобы загладить свою вину... Нет, конечно, Кира понимала, что это не совсем так, что он куда больше пытается исправить первое впечатление о себе, чем действительно загладить вину перед ней, но определенный эффект уже был достигнут. Она пошла ему на встречу, а теперь еще и этот запрещенный прием.
- Мне все равно, - наконец, отозвалась она и, обнаружив, что сипит, прочистила горло. - Я не привередлива в этом плане. Где вам удобно, там я буду фотографировать. Хотите дома, значит, дома. Столярная мастерская? - она пожала плечами и снова склонилась над своей тарелкой. - Прекрасно. Ничего не имею против. А теперь ешьте. Эти сэндвичи становятся не такими вкусными, когда остывают.
Чушь, конечно, сэндвичи с помидорами и сыром были вкусными в любой температурной кондиции. Кира просто не хотела сейчас говорить. В ее голове набралось слишком много мыслей, которые следовало как следует обдумать или хотя бы просто растолкать по углам до лучших времен, когда перед глазами не будет маячить породистая морда каслрокского мэра, который помимо всего прочего, оказался вдовцом, потерявшим всю свою семью.

Все же иногда лучше жевать, чем говорить. Кира жевала с такой сосредоточенностью, что у нее в какой-то момент даже заныли челюсти, хотя сэндвич был очень мягким и вообще в этом плане не напрягал. Она просто слишком старалась. Показать собеседнику, что очень занята, и, собственно, отвлечься от него, сидящего напротив и смотрящего на нее с каким-то странным выражением в глазах. И не то чтобы это ей как-то мешало. Кира вообще была довольно невосприимчива к подобным психологическим уловкам, но у Лэнгдона был все же слишком ощутимый взгляд. Прохладный, как талая вода в горном озере в самый разгар лета. В любой другой ситуации Кире, наверное, этот взгляд даже понравился бы, но она не могла отделаться от чувства, что не должна... просто не должна допустить этого. Стивен Лэнгдон не должен был ей нравиться.
От сэндвича оставалось совсем немного, когда молчание, царившее за их столиком, было нарушено. Кира подняла глаза на Лэнгдона и растерянно моргнула. Яхта? Поснимать его на борту яхты или в интерьере яхт-клуба было бы совсем-совсем не лишним, и она думала об этом, когда только ехала на встречу с утра, хоть и не питала особых надежд, однако, с момента столь специфичного знакомства с Лэнгдоном этот вариант вообще отодвинулся в разряд фантастических. Теперь же он сам предлагал ей провести фотосессию на яхте. Что-то в этом предложении настораживало, но Кира никак не могла понять, что именно. Она прожевала кусок и даже проглотила его, но так и не решила, как ей вообще быть, поэтому снова вгрызлась в остатки своего сэндвича, решив потянуть время до победного и хорошо подумать над этим предложением.
Хорошее ведь предложение получалось, как ни крути. А уж если они выйдут в открытое море... Кира живо представила, как Лэнгдон с его глазами будет смотреться за штурвалом яхты на фоне бирюзовых волн каслрокской бухты, и ее чувство прекрасного защемило от этой фантазии. Да она наснимает его в таких ракурсах, что редактор захлебнется слюной и забудет о том, что она самоучка и вообще «зелень» по его же собственному определению. Однако, она не спешила поддаваться мелочному желанию отыграться за свою обиду. Кира основательно покрутила открывающуюся перспективу и так и сяк, обсматривая ее со всех сторон, и в конце концов пришла к выводу, что отказываться от такого предложения будет как минимум глупо.
Дожевав сэндвич, она уже открыла было рот, чтобы ответить, когда Лэнгдон припечатал ее еще одним предложением.
- Сегодня? - вырвалось против воли. Кира уставилась на мужчину немигающим взглядом. Вот тебе и первый подводный камень. И наверняка ведь у такого человека, как Лэнгдон, в запасе еще целая пригоршня таких.
Уже одно это должно было побудить Киру отказаться. Да чего уж там. Она могла сделать это из чистой вредности, просто чтобы показать этому политикану, что имела она в виду его планы на этот день и свои планы для нее всегда в приоритете. Вот только перспектива снова встречаться с Лэнгдоном на следующей неделе, когда был верный шанс отснять все необходимое сегодня же, была куда заманчивее.
Пощурившись на него еще какое-то время, Кира коротко пожала плечами и, придвинув к себе кружку с кофе, принялась с преувеличенным вниманием размешивать давным давно растворившийся в нем сахар. Она вела себя так, как будто ей было все равно, сегодня это случится или завтра, но про себя она уже отбрехалась от этого задания и занималась куда менее напряжными.
- Хорошо, только я не знаю, когда починят машинку, и я смогу закончить со стиркой, так что... - Кира развела руками и снова взглянула на Лэнгдона. - Оставьте свой номер, и я вам позвоню, когда освобожусь.
Звучало это так, как если бы она вообще не собиралась ему звонить. Признаться, возникла у нее такая мысль в какой-то момент, но это был скорее проблеск той черты ее характера, которую она с недавних пор душила в себе всеми возможными способами. Кира была уже слишком взрослой, чтобы как подросток просто забивать на что бы то ни было.

Кира понятия не имела, как отреагировала бы, согласись Лэнгдон на подобный расклад, и что испытала бы, тоже не предполагала. Возможно, облегчение от отсрочки неизбежного или еще что-то подобное. Но она прекрасно осознавала, что чувствовала теперь, когда все ее попытки избавиться от этого человека пропали втуне. Ее вдруг захлестнуло нечто очень похожее на сердитый азарт человека, которого против воли втянули в какую-то странную игру. Еще эта зубастая улыбка... Лэнгдон определенно был доволен собой, получив от нее согласие, и теперь пытался вытянуть максимум из сложившейся ситуации.
- Все политики такие упёртые? - наконец, поинтересовалась Кира, сощурившись на него с недоброй усмешкой. Вопрос был риторическим. Девушка покачала головой, опрокинула в себя остатки кофе и решительно поднялась с места. Фотоаппарат она взяла наизготовку и кивнула Лэнгдону.
- Только пойдем другим путем. Хочу сфотографировать вас на фоне центра и библиотеки, - она задумчиво просмотрела уже сделанные снимки и кивнула собственным мыслям, как если бы вела какой-то внутренний диалог. - Да, думаю, если сделать крюк, то можно будет дойти и до главного корпуса.
Это не было предложением. Кира ставила Лэнгдона перед фактом. Раз уж он настаивал на том, чтобы она все-таки угробила свой выходной на него, то она тоже постарается выжать из этого максимум. К тому же времени еще было более чем достаточно. Кира сомневалась в том, что ремонтники приехали в срок и уже занялись почином, да и тот час, который она изначально отвела на общение с Лэнгдоном, еще не закончился.
Дождавшись, когда мужчина поднимется со своего места, Кира двинулась на выход. Она уже знала, по какому маршруту поведет Лэнгдона и какие именно снимки сделает, так что дальнейшее просто шло по намеченному ею плану. Кира сфотографировала мэра на фоне студенческого центра, в котором они перекусили, даже подгадала момент, когда к центру подтянулась очередная группка студенток, видимо, пришедших на какие-то занятия вроде гимнастики или танцев. Стройные и подтянутые, они обступили солидного мужчину со всех сторон и с удовольствием попозировали с ним рядом для ее съемки, а потом взялись делать сэлфи. В конце концов, Кире пришлось выручать Лэнгдона, буквально выдирая его из этого одержимого фоточками цветника. Ситуация ее так развеселила, что она все никак не могла отсмеяться, даже когда они отошли от центра на значительное расстояние и уже почти подошли к зданию библиотеки.
- А вы популярны, я смотрю, - посмеиваясь, отметила Кира, пролистывая на фотоаппарате сделанные снимки. - По крайней мере, у девушек.
Она застопорилась на одной фотографии и с удивлением обнаружила то, что упустила во время непосредственной съемки, а именно момент, когда из особо бойких студенточек от души чмокнула мэра Касл Рока в щеку. Сначала она пролистнула этот снимок, как много других, похожих друг на друга, но потом все же вернулась и даже увеличила кадр. Нет, ей не показалось.
- Боже... - она снова прыснула и уставилась на уже реального Лэнгдона, который все это время шел рядом с ней. На его щеке действительно красовался слабые отпечаток губной помады. Это спровоцировало еще один приступ смеха, который не отпускал Киру вплоть до самой библиотеки. Благо, до нее было совсем недалеко. Успокоившись, девушка все же озаботилась тем, чтобы устранить следы чужого преступления и достала носовой платок. Слегка помятый, но сияющий белизной он должен
- У вас на щеке... - она показала аналогичное место у себя на лице и уже протянула платок, чтобы он стер помаду сам, но потом решила сделать это самостоятельно, рассудив, что так будет быстрее. - Наклонитесь. Вам, конечно, идет этот цвет, но лучше обойтись без этого. Наши читатели такой каминг-аут не оценят.
Ее все еще потряхивало от смеха, но она героически терпела и, прикусив губу, таки стерла след от губной помады с мужской щеки. Хотя, стоило признать, что с таким клеймом мэр Касл Рока выглядел очень мужественно. Прямо как настоящий мачо.

Если Лэнгдон и смутился, то вида не показал. Тедески напомнила себе, что имеет дело не с простым человеком, а с политиком, а они показывают только то, что хотят показать. Тем не менее, Кира не могла не признать, что ему шла эта насмешливая раздосадованность. Он был почти мил. Однако, это впечатление как-то резко померкло, как только он открыл рот и выдал самый банальный комплимент из всех возможных. Кира отдернула руку от его лица, будто обожглась и, полыхнув на Лэнгдона строгим взглядом, принялась сворачивать испачканный в губной помаде платок. Все то веселье, которое еще несколько секунд назад искрилось внутри нее подобно щекотным пузырькам шампанского, резко сошло на нет и собралось тугим комком ключей как еж неприязни где-то в самом центре грудной клетки. Ей захотелось огрызнуться, но она все-таки сдержалась, своевременно вспомнив, что это нормально. Нравиться мужчинам нормально, получать комплименты тоже. И смущаться... Смущаться тоже нормально. Даже забавно, что ей всегда напоминают об этом незнакомые по сути люди.
- Похоже на попытку получить по лицу, - хмыкнула она в тон Лэнгдону и даже взглянула на него, старательно давя ворочающуюся в груди асоциальную неприязнь. - Повезло вам, что ваша рожа мне нужна нетронутой.
Отступив от Лэнгдона, Кира снова взялась за фотоаппарат и отгородилась им от всего, что так настойчиво лезло в зону ее комфорта. Она кивком предложила своему спутнику идти за ней и направилась к библиотеке, до которой они не дошли всего ничего. Это здание ей понравилось с первого же дня, когда она пришла сюда за учебниками по своим основным предметам. Он было не таким огромным и монументальным, как главный корпус, но тоже несло в себе аристократический дух Старого Света, которого так не хватало в Нью-Йорке. Кира скосила глаза на идущего рядом с ней Лэнгдона. В нем тоже было что-то такое, что можно было обозначить как аристократизм. Порода. Мама частенько характеризовала кое-кого из постоянных клиентов их винного бутика подобным образом и называла их именно породистыми. Наверняка и Лэнгдона, вздумай он зайти в их бутик при жизни, окрестила таким образом.
«Интересно, какое вино он любит? - промелькнула в голове отрешенная мысль. - Именно вино, а не то, чем он вчера накачался.»
- Становитесь, - скомандовала она, остановившись напротив главного входа в библиотеку. Воспоминание о сегодняшнем утре и о том испуге, который ей пришлось испытать, Кира благополучно затолкала куда подальше и сосредоточилась на работе.
Фотосессии на фоне библиотеки колледжа она собиралась уделить чуть больше времени, чем планировала изначально. Ей понравилось сочетание светлого камня, из которого было построено здание, с тем пальто, в которое был одет Лэнгдон. И вообще Кира чувствовала, что неосознанно тянет время, только бы не возвращаться к теме ее красивых глаз и парня, который не забывает ей о них напоминать. Неудобство этой темы выбивало ее из колеи и ей это категорически не нравилось. Настолько, что вызывало желание оказать, так сказать, ответную любезность. Однако, она не знала, какую тему поднять, чтобы сделать Лэнгдону неудобно и в то же время не залезть в те дебри, что побудили его нажраться до состояния нестояния накануне. Кира многого не знала, а точнее просто не интересовалась деталями, но подозревала, что туда лучше не лезть. Слишком опасно. Да и не ее это дело.
- Почему вы пошли в политику? - вопрос вырвался сам собой, когда Кира почти отчаялась придумать хоть что-то, что могло бы заполнить эфир, кроме ее дежурных «повернитесь» и «замрите». Тем не менее, за этим вопросом вполне можно было спрятаться, да и интерес был какой-никакой. Что Лэнгдон ответит? Толкнет отработанную предвыборную речь или попытается и дальше оставаться искренним?
Бросив на Лэнгдона быстрый взгляд не через экран фотоаппарата, а прямо, Кира сделала еще несколько снимков, поймав момент, когда ветер поднял ворох ярких листьев и окутал ими мужчину, стоящего на ступеньках библиотечного крыльца. Получалось живописно до умопомрачения.