[indent] Застигнутая врасплох, Тара в первые секунды замерла и испуганно уставилась на гостью, а потом неуверенно улыбнулась. Сложно было не улыбнуться глядя на это почти детское, усыпанное веснушками лицо. В больничной сорочке она выглядела еще более юной. Тара снова накинула на ноги одеяло, но от стойки капельницы так и не отцепилась, испытывая потребность за что-то держаться. Первым, о чем она подумала, стало очевидное - почему у нее до сих пор стояла капельницы, а у этой девушки нет, но потом та заговорила, и Тара начала понимать. Вся бросающаяся в глаза детскость отошла на второй план, когда до нее дошел смысл слов девушки. Толерантность. Зависимость. Это многое объясняло. Это для нее наркотик оказался серьезным стрессом, а для бывшей наркоманки... Бывшей ли?
[indent] - Да уж, повезло, - блекло улыбнулась Тара, внимательно разглядывая девушку. Сгибы ее локтей были чисты, только пластырь белел на одном из них. На том самом месте, где у нее самой торчала игла капельницы. Да и в остальном она не производила такого впечатления. Цвет лица, глаза, волосы - все это буквально кричало о здоровье. Если эта девушка и была наркоманкой, то бывшей, давно поборовшей свою зависимость.
[indent] Осознав вдруг, что слишком уж долго разглядывает незнакомку, Тара смутилась и отвела глаза. Странно было вот так говорить с ней после всего, что случилось. Странно было вот так просто чувствовать что-то кроме страха и отчаяния. Испытывать простой и понятный интерес, как будто они просто столкнулись в магазине, вцепившись в одну кофточку, или положили глаз на одно и то же последнее пирожное в кафешке. И как будто не было леса, землянки и маньяка-насильника. Тара порывисто вздохнула, ощущая, как внутри затихает шевельнувшаяся было паника, и снова посмотрела на девушку. Невольно облизнувшись, Тара осознала, что во рту сухо, а пить хочется так, словно она сутки блуждала по пустыне. Даже губы потрескались и кололись, когда она их облизывала.
[indent] - Да, было бы неплохо, - она кивнула, но успела ее гостья развернуться, как в палату снова заглянула медсестра. При виде гостьи Тары, ее напряженное и усталое лицо прояснилось. Они определенно были знакомы, чего не скажешь о самой Таре, которая вспомнила вдруг, что так и не спросила, как зовут ее спасительницу.
[indent] - Мисс Кензи? Вы уже проснулись? - между тем искренне обрадовалась медсестра. - Ваш брат обрадуется. Он приехал почти сразу после вашей госпитализации, но его не пустили, - она виновато улыбнулась, как будто действительно сожалела о том, что не поступилась с правилами ради пациентки и ее родственника. - Надеюсь, вы понимаете. Таковы правила. Мы даже сержанта Луиса не пустили. Полиции потребуются ваши показания, но до завтра вы обе можете отдыхать.
[indent] Все так же улыбаясь, она перевела взгляд на Тару, но что-то в ее усталых глазах при этом неуловимо изменилось. В них появилось то самое сочувствие, даже жалость, которые она подсознательно теперь ждала ото всех. Странно, что вторая пациентка смотрела иначе. В отличие от медсестры, она была там и точно знала, что с ней сделал этот ублюдок. Дрожь отвращения пробежала по спине Тары, отчего она передернула плечами и натянула одеяло повыше, инстинктивно желая закрыться от чужой жалости.
[indent] - У вас все хорошо? - спросила медсестра, вспомнив вдруг о своих прямых обязанностях, и снова перевела взгляд на незнакомку. Мисс Кензи. Похоже, ее тут знали очень хорошо. И ее брата тоже. - Может, вам что-нибудь нужно?
[indent] - Нам бы воды, - тут же спохватилась Тара. - Пить хочется.
[indent] Медсестра кивнула и скрылась за занавесью. Скрип ее тапочек по полу удалялся долго, но Тара смогла вдохнуть свободнее, как только перестала ее видеть. Умом она понимала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать. Она так же знала, что все это пройдет, как и тогда, после Эндрю, но уже предвкушала последствия. Снова терапия, антидепрессанты и душные кошмары по ночам. А ведь все только начало налаживаться.
[indent] Тряхнув головой, Тара отогнала непрошеные мысли. Об этом она подумает потом.
[indent] - Кензи... - она нахмурилась, но так и не вспомнила никого с такой фамилией, и взглянула на девушку вопросительно. - А имя?
[nick]Tara Savage[/nick][status]Gingerbread Girl[/status][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/13220.jpg[/icon][sign]

There was magical thinking; there was also magical doing.
Running, for instance.

[/sign][ank]<br><a href="https://castlerockisland.rusff.me/viewtopic.php?id=46#p3437" target="_blank">Тара Сэвидж<h16><br>28 лет</h16></a>[/ank][info]<br>спортивный травматолог<br>временно безработная[/info]

Подпись автора

Из-за этих блондинок в мире происходит столько зла!

Все же Макрей не ошибся. Голос Рене, зовущий его как будто в неверии, приласкал слух, напомнив совершенно не к месту, как редко на самом деле она зовет его по имени. Или же ему просто так отчаянно не хватало этого мелодичного звучания собственного имени в ее серебристом исполнении? Пойди, разбери. В конце концов, когда Рене выскочила из своей палаты и буквально врезалась в него, вцепившись своими удивительно сильными руками в пропахшую гарью толстовку, Макрей пришел к выводу, что просто отчаянно не хватало ее самой все это время.
Он сгреб девушку в неуклюжее, откровенно медвежье объятие, сминая тонкую сорочку на острых плечах, и просто уткнулся носом в ее волосы, пока она ревела ему в грудь, лепеча что-то невнятное и лишенное какого бы то ни было смысла. Озеро?.. При чем тут озеро?
— Все хорошо... Слышишь меня? Все хорошо, — бормотал он. От пережитого волнения и от облегчения, нахлынувшего на него в этот самый момент, его голос звучал хрипло и как-то даже загнанно. Макрей себя не узнавал, но, черт бы его побрал, если ему сейчас было дело до этого. Рене была жива и она была в порядке, если можно считать порядком то, что она захлебывалась собственными рыданиями. Когда-то он надирал чужие уши за одну только ее слезинку. Теперь же он в буквальном смысле готов был убивать за это. Что, если бы ей не удалось сбежать? Что, если бы ее убили?..
Джетро сглотнул тугой ком, собравшийся в горле, и прикрыл глаза, равномерно вдыхая и выдыхая в попытке успокоить собственные эмоции, пока Рене обливала его слезами. Ему все же пришлось открыть глаза, когда послышался знакомое поскрипывание. Медсестра, однако, хоть и смерила его строгим взглядом, вой поднимать не стала, и просто скрылась в палате, чтобы спустя некоторое время показаться в коридоре вновь и, стоило отдать ей должное, сказать дельную вещь.
— Сейчас, только сопли подберем, — пообещал Макрей и, заслужив таки смешок, осторожно отстранил от себя сестру. Лишь самую малость, но достаточно, чтобы заглянуть в ее лицо и убедиться, что она начинает постепенно успокаиваться. Рене тут же снова уткнулась ему в грудь, и Джетро не нашел ничего разумнее, как подхватить ее на руки и просто занести в палату. Уложив ее на койку со смятой простыней и сбитым одеялом, он устроился рядом с ней на самом краешке и, не переставая ее обнимать, принялся убаюкивать.
— Все закончилось, — тихо урчал он в растрепанные волосы сестры, неустанно поглаживая ее по голове и зарываясь пальцами в отросшие пряди. — Я рядом. Я с тобой. Все хорошо, — снова и снова повторял он, глядя куда-то в пространство за спиной Рене пустым взглядом отрешенного человека. — Его уже ищут и обязательно найдут. Я сам его найду. Слышишь? Найду и переломаю ему все кости.
Джетро говорил тихо, но в тишине двухместной палаты его слова звучали слишком четко, чтобы продолжать эту тему. Лучше Рене не знать, какие именно мысли сейчас клубились в его голове. Нет, он не просто сломает Мердоку все кости. Он будет делать это долго и со вкусом, наслаждаясь каждым воплем этого ублюдка, посмевшего прикоснуться к ней. От столь сладостных кровавых мыслей Макрея даже затрясло. Он стиснул сестру покрепче в своих объятиях и, наконец, заставил себя вернуться в реальность.
Рене больше не рыдала. Только всхлипывала время от времени и тыкалась личиком в его основательно вымокшую от ее слез толстовку. Отстранив ее от себя вновь, он заглянул ей в глаза. Мокрые ресницы слиплись стрелками, а сами глаза были красными, но в общем и целом, выглядела Рене вполне нормально. Лицо не искажалось судорогами, не краснело в нездоровом надрыве. Она действительно успокоилась. Даже слабо улыбнулась ему, когда он стер большими пальцами последние слезинки с ее лица и потерся своим носом о ее.
— Расскажешь, что произошло? — осторожно спросил Джетро, вопросительно подняв брови. — Или оставим это до завтра? Я могу подождать.
Тут он, конечно, покривил душой. Ждать он не мог, да и не хотел. Он не уснет, пока точно не узнает, как все произошло и что именно этот ублюдок с ней сделал. С ними. Где-то на этом же этаже должна была лежать вторая девушка, что поступила вместе с Рене.
[nick]Jethro McRay[/nick][status]Big Bro[/status][icon]https://forumstatic.ru/files/0012/5c/b4/54038.jpg[/icon][sign]

Я не последняя сволочь, за мной ещё двое занимали.

[/sign][ank]<br><a href="https://castlerockisland.rusff.me/viewtopic.php?id=46&p=2#p3464" target="_blank"><h16>Джетро Макрей<br>35 лет</h16></a>[/ank][info]<br>владелец пивоварни и паба "McRay's pub"[/info]

Подпись автора

Что бы он ни натворил — он твой брат.

[indent] Теперь, когда дежурная медсестра оставила ее одну, штора была задернута плотно, тем не менее, Тара прекрасно слышала все, что происходило по соседству. Всхлипывания, тихий урчащий голос, шелест одежды... Сначала они были где-то там, в коридоре, но потом все же переместились внутрь палаты и стали еще громче. Знакомо заскрипела соседняя койка, зашуршала простыня, а голоса зазвучали совсем рядом. Тихо, но достаточно четко, чтобы разобрать смысл всех сказанных слов. Тара забыла, как дышать. Ей вдруг стало неловко слышать все это, слишком личное и какое-то почти обнаженное, явно не предназначенное для посторонних ушей. И, тем не менее, она не спешила напоминать о себе.
[indent] Предмет разговора, происходящего за тонкой преградой больничной шторы, интересовал ее уже просто потому, что она, пусть невольно, но оказалась частью всего этого. Мердок... Вот, значит, как зовут этого ублюдка. Это имя ей ни о чем не говорило, поэтому внутри не шелохнулось ничего, разве что появилось какое-то сухое удовлетворение от того, что она теперь знала о нем чуть больше. Раньше это был просто безымянный незнакомец, а теперь это был конкретный человек, которого можно было призвать к ответу за содеянное. И да, переломать ему все кости. Эти слова, сказанные даже не ей, и сама возможность того, что они могли стать реальностью, а не просто фантазией о возмездии, согревали внутри Тары все то, что холодело при одном воспоминании о случившемся. Она крепко стиснула зубы и усилием воли отогнала от себя все те смутные и разрозненные картинки, что всплывали в ее наконец-то избавившемся от наркотического дурмана сознании. Она сосредоточилась на еще подрагивающем от слез голосе девушки, которая рассказывала своему брату всю историю, в которую сама Тара так неосторожно вляпалась, просто пробегая мимо. Ей все еще казалось, что это случилось не с ней. Как врач, для которого психология не была чем-то чуждым, она прекрасно понимала, что это такая защитная реакция ее психики, но была рада, что вот прямо сейчас может спокойно об этом думать. Может, это препараты так на нее действуют? Да и, если подумать, все это не было для нее чем-то новым, спасибо Энди.
[indent] С каждым словом к ней приходило осознание, что знание это не дает ей ничего, кроме все того же чувства неловкости. Вполне цельный и последовательный рассказ девушки, Рене, как она теперь знала, почему-то воспринимался как исповедь. Казалось бы, все это вполне можно было бы считать показаниями, как в полиции, когда ты становишься свидетелем и невольным участником тех или иных событий, но что-то в голосе девушки, в том, как она излагала предшествующие сегодняшним события, создавало впечатление, что это чуть ли не исповедь. И все из-за отчетливо ощущающегося даже через потную больничную штору чувства вины. Тара почувствовала, как у нее защипало в носу, а в глазах вдруг помутилось от выступивших слез. В голове заворочались всевозможные «если бы» да «кабы», но она была слишком рациональна, чтобы окунаться в этот омут с головой и обвинять кого бы то ни было в том, что с ней случилось. Кроме, разве что, самого Мёрдока.
[indent] «Его найдут, - уверенность в этом укрепилась в ее сознании. - Найдут и, если в этом мире есть справедливость, убьют на месте без суда и следствия.»
[indent] Тара скомкала обеими руками одеяло, которым была накрыта, и затравленно взглянула на колыхнувшуюся штору. Рене обращалась к ней, это она поняла сразу, но не рискнула как-то отзываться, пока штора не была отдернута в сторону. Ее соседка, заплаканная, но почти такая же, какой была еще несколько минут назад, когда они говорили, сидела на койке, а ее брат, тот самый Макрей, которого она когда-то, кажется, тысячу лет назад, приняла за маньяка, сидел на самом краю ее койки и выглядел так, будто только вылез из ада. Черные разводы сажи на его лице и одежде выглядели совсем свежими. Только теперь Тара все же почувствовала запах гари, который он источал.
[indent] Встретившись с Макреем глазами, Тара вспыхнула и поспешно перевела взгляда на Рене. Ее губы изогнулись в жалком подобии улыбки.
[indent] - Это ты нас оттуда вытащила. Если бы не ты... - голос ее подвел. Она всхлипнула и вдруг разразилась слезами, которые будто только ждали подходящего момента, чтобы хлынуть из глаз. Тара подтянула к лицу скомканное одеяло и уткнулась в него.

Подпись автора

Из-за этих блондинок в мире происходит столько зла!