Thomas Dawson | Томас Доусон

Род деятельности: историк, заведующий библиотекой Касл Рока Дата рождения: 31.11.1957, 63 года. Рост: сутулится, стоптался до 176 см. Телосложение: имеет лишний вес и слаборазвитую мышечную массу. Талия шире нормы, что указывает на предрасположенность к ожирению. С возрастом мышцы потеряли тонус и силу. Цвет глаз: зеленый, глаза часто красные и воспалённые к вечеру. Цвет волос: давно поседел, а когда-то был каштановым.

Michael Gambon

Особые приметы: если кто-то считает, что археология это безопасное увлечение - возможно, но если это твоя работа, то здесь пара неудачных падений имеется на счету Доусона - по молодости. Впрочем, исполосованные бумагой подушечки пальцев вряд ли сойдут за шрамы. Уже как целый один сезон пчеловодит, все пытаясь выяснить, в чем смысл лечебного яда. Самостоятельно не пришёл к размышлениям и практике о боли и жале, а с подачи кусающих его медоносов. Окуривает их, часто не помогает, может надо начинать окуривать агрессивно настроенных насекомых чем-то поинтереснее?
[indent] Отдать должное Эйвелин, выглядел всегда с иголочки. Чистота и опрятность привиты с детства. Не отдаёт предпочтение спортивной одежде. Брюки и рубашка, дочь настаивает на джинсах.
[indent] Порой Томас позволяет себе отращивать бороду, но в такие моменты утренняя идиллия с чашкой кофе сменяется заботой о растительности на лице. Этот процесс  для него долгий и кропотливый, и он всегда следует принципу: как сбрил, так и отрастил.

Биография

[indent] Томас Доусон - уроженец Касл Рока, мать которого много лет проработала учителем истории в местном колледже, после хорошей карьеры в университете, где получила научную степень в области социологии. Его отец был спокойным человеком, умел владеть собой, обладал ровным характером. Работал редактором консервативной газеты, предпочтение первой полосы которой всегда отдавалось политической теме.
[indent] В семье Доусонов ребёнок появился рано, Эйвелин забеременела до брака, будучи студенткой. Однако это не помешало ему расти и становиться личностью в полноценной семье, не без помощи бабушек и дедушек. Кстати, именно в дедушках Томас нашёл своих героев. С одним бороздили море и ловили крабов необъятных размеров, часто выходили на ночную охоту за кальмарами. И, если первый научил жить, то другой научил любить историю и ввёл в кровь археологию как смысл жизни. Поначалу в коллекции Тома были камни, минералы и даже жуки, но со временем это переросло в нечто более сокровенное - изучение одного из самых воинственных народов, а именно кельтов.
[indent] В школе учился сносно, хотя часто замыкался не то чтобы в самом себе, а в книгах. Дружба со сверстниками его мало интересовала на тот момент. Скитался одиноким волком на одинокой тропе одиночества. Учил историю от корки до корки, исследовал её от самого первого свитка до последней страницы. Когда закончил школу, то, охваченный жаждой знаний, отправился в один из ведущих университетов Америки, с единственным на тот момент факультетом по изучению кельтской антропологии и этнической истории. На это потребовалось немало денег, но хваткий парень совмещал учёбу и работу, чтобы хоть как-то возместить потраченные на его образование денежные средства. Поначалу принимал участие в раскопках, но уже в скором времени был направлен в экспедицию, погружаясь в мир, о котором мог лишь мечтать. Кельты самая многочисленная этническая группа, населявшая просторы древней Европы, и их влияние распространялось далеко за пределы туманных берегов Британских островов. Нашёл друзей-единомышленников, но совсем дезориентировался на любовном фронте, отдавая предпочтение одной единственной женщине, которая была на много лет старше. Одна случайная, запретная и жаркая ночь, о которой Эйвелин клялась себе никогда не вспоминать, пока спустя пару дней не встретила его среди своих студентов. Их тайна, о которой никто не должен был узнать, прошла крепкую проверку временем, переросла в брак почти через десять лет. Наступило томительное ожидание появления ребёнка, которое продлилось ещё несколько лет.
[indent] Работая антропологом, Томас содержал семью, принимал участие в исследовательских экспедициях. В сердце Европы, они наткнулись на курган раннекельтского времени. Этот холм, возвышающийся над равниной, хранил в себе тайны, которые могли бы пролить свет на истоки древних цивилизаций. Почудился шёпот прошлого, исследователи приступили к раскопкам, и каждый найденный артефакт становился ключом к разгадке, ведущей к пониманию того, как жили и мыслили люди тысячи лет назад. В семье появились деньги и они обосновалась в Камберленде, подальше от слухов и доводов. С появлением дочери Эйви ещё больше помолодела, несмотря на то, что к этому обязывало наличие супруга моложе ее. Томас по-прежнему не представлял жизни, но уже без них обеих. Был счастлив, когда смотрел, как жена учит уроки с дочерью. Была любящей матерью и оставалась любимой женой.
[indent] Рабочие командировки часто выбивали из колеи семейную идиллию, однако вместе переживали бунтарство собственного дитя. Гордость взяла верх, когда у ребёнка появился диплом. Тогда же счастье, которое, казалось бы, затянулось, быстро сменилось на чёрную полосу. Никто тогда не знал, что Эйвелин вновь расцвела, чтобы быстро угаснуть перед затяжной болезнью, которая спешно забирала жизнь. Терапия давала успех, однако здоровье не купишь. Доусон окончательно покончил с рабочими разъездами и засел за написание книг по истории кельтов. Когда жена ушла навсегда, то остался один, как корабль без капитана. Он нашёл утешение в своих рукописях, как в верных друзьях.

О чем знают все:
[indent] Ничего больше не держало Томаса, и он вернулся в родной Касл Рок пока что с дочерью Кэтрин, которая не оправилась после смерти матери. Подлатал дом своих родителей, разбил сад и неспешно стал ждать своего часа. Часто вспоминает свою жену и учится жить заново. Нашёл пристанище среди своих любимых книг - в библиотеке, которой заведует уже почти как  год. За мёдом и медовухой - тоже к нему.       
[indent] Доусон прежде всего историк: собирал, хранил  (и сберёг для потомков, которых все ещё нет) бесценную коллекцию архивных материалов. Уделяя много времени архивам, переписке с людьми единой идеологии, он стал сам продуктивен как автор собственных толстых книг.   

О чем не знает никто:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Пробный пост

Две сутулые, нескладные фигуры приближались по бетонному настилу паркинга, прекрасно понимая, куда держат путь. Лица, сокрыте плотной тенью, отбрасываемой капюшонами толстовок, не были обременены интеллектом. По крайней мере именно такого мнения придерживалась Кэтрин. Девушка уже приоткрыла рот, чтобы разрушить чаяния зеленных юнцов, сообщая о невозможности продажи опохмелительных напитков, так необходимых им после куражных выходных. Вот только события пошли по незапланированному сценарию, и в одно мгновение у ее ног оказался распластанный Джетро во весь свой могучий рост. Окончательным стимулом не произносить больше не слова стало черненное дуло оружия, резко материализовавшееся перед лицом Кэтрин. Голова пошла кругом от непонимания происходящего, хотя настрой агрессивной молодежи был весьма убедителен, как траектория солнца, стремящегося к зениту. Сознание грозило вот-вот ускользнуть. Взор затуманился. Все движения стали машинальными и девушка послушно отступала назад.
     Хэйс зашла за стойку, чувствуя как руки бьет нервная дрожь. Возобладав над собой, девушка сняла с шеи широкий ремень фотоаппарата и медленно, стараясь не выдавать своего волнения, водрузила дорогостоящую технику на стол, слегка подтолкнув к грабителю, зная что это вещь отныне предназначалось ему. Она также прекрасно понимала, что в кассе в настоящее время хранится слишком маленькая сумма денег, чтобы удовлетворить преступников, которые будут стремиться поживиться чем угодно, чтобы не уйти с пустыми карманами. Вот только отдавать она ничего не желала. Пусть медальон сейчас, отягчающий шею, словно камень утопленника, достался ей по наследству и был скорее интересен только заядлым ценителям антиквариата, которые смогут по достоинству обозначить стоимость явно ушедших веков. А вот ноутбук и фотоаппарат, купленные на честно заработанные, самостоятельно деньги явно прельщали грабителей в большей мере. Кэтрин открыла кассу и выудив из секции выручку от одного покупателя и несколько купюр, предназначавшиеся для размена, дрожащей рукой протянула мальчишке. Разглядеть его лицо, она боялась, поэтому скользила взором по деревянной поверхности стола, всем своим видом показывая смирение. На глаза попался стаканчик с кофе, уготовленный для спокойного времяпрепровождения, немного остывший, но по-прежнему манящий своим теплом. Только сейчас Кэтрин почувствовала обжигающее прикосновение капель горячего напитка на своей лодыжке. В памяти всплыла картина падающего Макрей, выпускающего из руки бумажный стаканчик и сотни кофейных брызг, разлетевшихся под ногами нападающих и пленных.
     Девушка попыталась ненавязчиво отыскать глазами поверженного владельца бара, но не найдя его в поле зрения, осознала, что скорее всего он был пришвартован к прилавку.
Вообще Хэйс не понимала причудливой затеи грабителей, ведь на входе в торговый павильон весела камера видеонаблюдения, которую сложно было назвать скрытой. В таких случаях даже капюшон не станет достаточной маскировкой от пытливых взглядов полицейских, которым предстоит изучить материалы. Чтобы облегчить копам работу, Кэт решила, что необходимо заставить ребят показать свои лица. Она в один момент сорвала со стола бумажный стакан, недавно приготовленного кофе, и резким движением плеснула содержимое тары обидчику в глаза. Пластмассовая крышка слетела и вслед за ней потоки не такого уже обжигающего напитка. Все-таки раздавшийся крик взорвал тишину, повисшую в магазине заправки. В этот момент девушку озарило, что ее поступок был слишком смелым и нес настолько неоправданный риск, что стоять безмолвной статуей было подобно подписанию смертного приговора. Кэтирн не растерялась, распласталась по полу и судорожными движениями начала ощупывать изнанку стола, в поиске тревожной кнопки. Она просто не хотела верить, что ее рациональный, предусмотрительный отец не побеспокоился о сохранности собственного бизнеса. Вот только с каждым томительным и долгим мгновением она все больше уверялась в том факте, что своим глазам стоит верить, потому как пальцы по-прежнему натыкались в воздухе только на холодную пустоту. Ей очень хотелось верить, что Макрей, пребывавший все это время в язвительной отключите, сможет достойно показать незваным гостям свою силу. Сумеет отстоять попранную честь отцовского дела. Но быть уверенной, в таком стечении обстоятельств, просто не могла. Поэтому и делала только то, на что способен был обезумевший разум — возносила безмолвные мольбы единственному известному ей Богу, чувствуя как неуместные слезы безысходности заструились по побледневшему от ужаса лицу.