Джетро уже и не помнил, сколько в точности пациентов было в лечебнице на момент того пожара, но помнил, что немногим больше полусотни. С дежурным персоналом выходило где-то семьдесят или восемьдесят жертв. Выжило тогда всего несколько человек. Кое-кто из санитаров, работающих посменно, которые в ту роковую ночь как раз отсыпались дома, и всего двое или трое пациентов, которых по счастливому стечению обстоятельств как раз накануне забрали домой их семьи. Забрали на Рождество.
Стоя вот так, на границе между миром живых и мертвых, Джетро почти чувствовал запах корицы и жженой карамели, который наполнял в тот Сочельник, казалось, каждый уголок лечебницы. Но это был лишь тоненькая струйка, просачивающаяся в мир живых вместе с голосами мертвецов, а Джетро хотел большего. Взгляд Самары, упершийся в него в какой-то момент, только убедил его в правильности принятого решения. В конце концов, он же не просто подержаться за руки при мертвых свидетелях ее сюда приволок. Он усмехнулся при этой мысли и, окинув долгим взглядом собравшихся вокруг них духов, практически потребовал:
- Покажите. Покажите нам всё.
Джетро говорил громко, напрягая связки так, что на шее вздулись вены, но его голос все равно прозвучал глухо. Они уже окружили их, запечатали в плотном коконе своей темной потусторонней энергией, а теперь, когда он заявил о себе подобным образом, закружили в ней, как в воронке. В считанные секунды все видимое завихрилось и смазалось, а потом на них обрушился яркий свет, тепло и щекотные запахи Рождества, которое справлялось даже в таком заведении, как лечебница для душевнобольных. Джетро уже не в первый раз делал это, но всякий раз на мгновение терялся. Слишком внезапным было «перемещение». Впрочем, если подбирать терминологию, то перемещения как такового не было. Они все так же стояли в центре фойе, точнехонько в центре спирального рисунка паркета. Только были они не в той разрушенной лечебнице, которая осталась в две тысячи двадцатом году, а в той, что была на этом самом месте в Сочельник тысяча восемьсот девяносто девятом. Стрелки циферблата больших напольных часов, стоящих тут же, в фойе сообщали о том, что время подходило к десяти вечера. Близился отбой.
- В десять все расходятся по своим комнатам, - сообщил Джетро, отпуская руки Самары и оглядываясь по сторонам с какой-то даже немного ностальгической улыбкой. - Комнатам, не палатам, заметь. Подобные заведения сильно отличались от того, что есть сейчас. А вот и Молли.
Женщина в старомодном строгом платье с белоснежным передником и накрахмаленным чепчиком, составляющими форму медсестры того времени, торопливо простучала своими каблучками из левого коридора, бросила быстрый взгляд на часы и постучала дальше, уже в коридор правый. Их она как будто бы и не заметила.
- Они нас не видят, пока мы до них не дотронемся, - Джетро прошел чуть вперед, глянул в след медсестре, а потом вдруг застыл, наклонив голову, как собака. До его слуха долетели звуки игры на фортепиано. Он заулыбался, как мальчишка, и глянул на Самару. - Хочешь увидеть самое прекрасное создание, которое когда-либо запирали в этом месте?
Вопрос был из разряда риторических. Джетро схватил девчонку за руку и потащил наверх по лестнице. Музыка становилось громче, но все равно звучала приглушенно, словно из-за прикрытой двери. Тем не менее, именно она привела их в большую и довольно красивую для подобного места гостиную. Здесь горел камин, стояла нарядная елка, а за фортепьяно сидела девочка-подросток лет пятнадцати-шестнадцати. Ее платье тоже было нарядным, а лента в темных почти черных волосах была такого насыщенного красного оттенка, что в сочетании с бледной кожей, превращала девочку в настоящую Белоснежку.
- Марина, - Джетро вспомнил ее имя, хотя, наверное, никогда не забывал. - Дочка одного из землевладельцев Новой Англии. От первого брака. Неудобное дитя, которое отправили сюда лечить что-то там истерическое. Официально. Неофициально, чтобы она не мешала новой супруге чувствовать себя хозяйкой дома. Ее не должно было здесь быть в тот вечер, потому что ее собирались забрать на праздники домой, но что-то пошло не так.
Вошедших Марина не замечала. Она играла с таким упоением и с такой легкостью, что, казалось, клавиши нажимались сами собой, как будто заранее угадывая прикосновение ее тонких пальчиков. Джетро подошел поближе и облокотился о крышку фортепьяно. Он как будто не мог налюбоваться на девочку, которая все еще была больше ребенком.

Подпись автора

Что бы он ни натворил — он твой брат.

Желание прикоснуться к Марине и стать тем самым пусть ненадолго, но частью ее бытия, было как никогда острым. Снова увидеть, как меняется ее милое личико, как расцветает ее улыбка, как звенит серебренным колокольчиком ее смех. Джетро правда хотел этого. И он бы это сделал без раздумий, будь он один. Самара ему не то чтобы мешала. Он ведь сам ее сюда притащил, сам утянул за собой в эту эманацию, которую местные призраки всегда и довольно-таки охотно показывали таким, как они. Собственно, ради этого они и пришли. Чтобы посмотреть, как все случилось в ту страшную ночь.
- Потому что для них мы с тобой по сути такие же призраки, как и они для нас, только уже не из прошлого, а из будущего, - Джетро замолчал и, оценив свои слова, покачал головой. - Относительно их времени, конечно же. И да, она испугается, как любой нормальный, да и не очень нормальный человек испугается прикосновения того, чего не может быть, - тут он мрачно усмехнулся и посмотрел на Самару. - Даже такие, как мы с тобой, боятся этого, что уж говорить о тех, кому не дано видеть призраков, чувствовать их и... тому подобное.
Джетро покривился в кривозубой усмешке. Тому подобное. В его личном списке плюшек от разработчика имени индейцев из Блэкстоуна значилось куда больше, чем просто видеть и просто чувствовать души давно умерших людей. И то, что он показывал Самаре сегодня было лишь малой частью того дара, который достался им с братом. Дара, который они по-хорошему должны были поделить поровну, но почему-то не поделили, как будто еще там, в утробе их обреченной матери уже проявилась нахальная натура Джетро, заграбаставшая себе больше того, что ему полагалось по справедливости. Впрочем, иногда он тешил себя мыслью, что таким нехитрым образом он избавил Роско от множества неудобств. Отчасти так оно и было. Но только отчасти.
- Мы здесь не за этим, - Джетро решительно выпрямился и, бросив на Марину последний взгляд, снова посмотрел на Самару. - Пожар начался после отбоя, когда все разошлись по своим комнатам. В официальных хрониках говорится, что все они были слишком сытыми и сонными после праздничного ужина, но на самом деле их просто накачали лекарствами, чтобы они не помешали персоналу отметить Сочельник так, как хочется. Многие даже не проснулись, когда начали задыхаться и даже гореть заживо. Но Марина... - Джетро снова посмотрел на девочку, его глаза потускнели. - Она всегда была послушной и не нуждалась в препаратах, чтобы спокойно проспать всю ночь до утра и не создавать никому проблем. Поэтому она бодрствовала, когда все произошло.
Словно в подтверждение его слов в гостиную вошла еще местная медсестра. В отличие от Молли, которую они видели внизу, она была уже хорошо так в возрасте и была довольно сварлива, как все старухи.
- Так и знала, что это ты тут пиликаешь, - проворчала она, увидев Марину, но стоило юной барышне вскинуть на нее свои испуганные глаза, как старуха смягчилась. - Пора ложиться спать, дитя мое.
- Доктор Каннингем разрешил мне немного порепетировать, - робко отозвалась девчушка. - Завтра Рождество. Я собиралась...
- Вот завтра и наиграешься вдоволь, - оборвала ее медсестра и требовательно протянула к ней руку. - Пошли, я тебя уложу.
Марина поджала свои красные как спелая клубника губки и поспешила присоединиться к строгой надзирательнице. Та увела ее из гостиной на ходу, выговаривая что-то про планы на завтра, которое не наступит, если она не ляжет поскорее спать. Джетро молча проводил их взглядом, а потом снова взял Самару за руку.
- Идем, покажу тебе пациентку, которая все это устроила.
Его голос был равнодушен и трещал, как связка сухих веток. Он повел Самару к лестнице, но прошел мимо и повел в глубину второго этажа, где среди множества комнат была одна, которая, если верить записям все того же доктора Каннингема запиралась даже днем из-за буйной пациентки, которая там обитала. Газовые бра, освещающие коридор по всей длине мягким теплым светом, вдруг начали меркнуть, погружая все в полумрак.
- Я говорил с ней лишь однажды, - признался Джетро, снова и снова всматриваясь в двери, мимо которых они проходили. - Кажется, ее звали Ванессой. Или Вивиан... Короче, она из Уэстербруков, которые построили эту больницу. Можно сказать, что она тут самая важная пациентка. Настоящая леди, но безумная как шляпник. Правда, в ту ночь... в эту ночь она была вполне вменяема. Кажется, это здесь.
Он остановился напротив двери в самом конце коридора и огляделся, чтобы убедиться в том, что пришел туда, куда собирался. Тогда, когда они с братом нашли ее, им было всего ничего, поэтому он плохо помнил, какая из всех этих слишком роскошных для больницы дверей вела в ту самую комнату. Как ориентировался местный медперсонал, для него до сих пор оставалось загадкой.
- Ты, главное, помни, что нам они ничего не могут сделать, пока мы до них не дотронемся, - напомнил Джетро. - Как только это происходит, они становятся такими же, как и мы. Вне времени. Ты вообще как, хочешь пообщаться или просто посмотрим, как все произошло? Тебе решать. Я это шоу видел столько раз и со стольких ракурсов, что уже и не честь.

Отредактировано Roscoe & Jethro Riordan (01-09-2024 19:35:13)

Подпись автора

Что бы он ни натворил — он твой брат.