Это была уже четвертая девчонка за вечер. Или пятая? На самом деле Джеймс не считал и уже не особо вникал, кого ему подсовывают сердобольные товарищи, видимо, решившие, что ему просто жизненно необходимо отвести душу после тюрьмы. Возможно, знай они о Софи и о том, как именно она его лечила, когда он попадал в лазарет, вопрос об утолении его сексуального голода уже так остро не стоял бы. С другой стороны, кто он такой, чтобы отказываться от вкусного? А подгоняли ему как раз таки вкусное, стоило это признать и ценить по достоинству. Девушка, что осталась отлеживаться на диване, после очередного забега, была достаточно красива и опытна, чтобы удовлетворить почти все его прихоти, и достаточно умна и сообразительна, чтобы уйти, пока он принимал душ. Во всяком случае, Джеймс на это надеялся.
Однако, отказывать себе в удовольствии и постоять под потоком воды несколько лишних минут, он не стал. В тюрьме с этим было все строго, несмотря на то, что водные ресурсы нередко тратились впустую просто беспощадно. Чего только стоило то подавление бунта, когда их всех без разбору разгоняли сбивающим с ног потоком ледяной воды из пожарных шлангов. К тому же Джеймса не оставляло ощущение, что от него все еще несет тюрьмой. Дело было даже не в дешевом тюремном мыле и едком порошке, которым стирали одежду и от которого потом чесалось все тело. Джеймсу казалось, что он буквально пропитался запахом отчаяния, боли и самой ядреной злости из тех, что ему доводилось испытывать в своей жизни. Ему казалось, что эта ядовитая вонь настолько глубоко проникла в его кожу, что ее уже ничем не истребить, сколько бы он не плескался в душе, сколько не выливал на себя гелей и шампуней и сколько бы не вымазывался в машинном масле, она останется и будет преследовать его до конца жизни. Умом он понимал, что это пройдет, выветрится, как выхлоп несправной колымаги, а потом снова и снова обливался гелем с головы до ног и отскабливался жесткой мочалкой до красноты и свежих царапин.
От убойного запаха хвои и морской соли, намешанных каким-то извращенцем в одном флаконе, уже кружилась голова, когда Джеймс все же выбрался из душа и, обернув бедра полотенцем, вышел из ванной комнаты. На него тут же налетела девчонка, с которой он не так давно развлекался, и, если бы он машинально ее не придержал за плечи, она точно бы упала, отскочив от него, как теннисный мячик от стенки. Однако, вместо благодарности на него яростно нашипели, прежде чем скрыться в направлении выхода, сверкая пятками.
— Не понял, — совершенно искренне удивился Джеймс, глядя девчонке вслед, а потом его нос уловил расползающийся по комнате запах еды. Выглянув из-за двери ванной, которую он даже не успел за собой закрыть, Риордан обнаружил причину столь внезапного бегства, а заодно и источник аппетитного запаха, стремительно наполняющего буквально каждый уголок помещения. Даже ядреный запах сосновой хвои и морской соли, тянущийся вместе с паром из ванной комнаты, терялись в этом гастрономическом дурмане. Желудок тут же заурчал, хотя Джеймс был не то чтобы шибко голоден.
— Нельзя так с гостями, — заметил он, подходя к сестре со спины и склоняясь над ее плечом, чтобы посмотреть, что она принесла. — Ризотто… — он довольно заурчал и, не удержавшись от соблазна, все же умыкнул из контейнера кусочек креветки. — Сама готовила?
Вопрос был риторическим, потому что Скайлер еще днем грозилась приготовить ему что-нибудь эдакое, чтобы оценил ее кулинарную прокачку. Он-то помнил, чем заканчивались все попытки младшей сестры приготовить что-нибудь самостоятельно. Вместе ведь потом кухню отдраивали, чтобы мать ничего не заметила. Но с тех пор много воды утекло. Даже слишком много.
— Мама на работе? — спросил он, нехотя оставляя Скай раскладывать еду по тарелкам. — Ты же понимаешь, что она все равно узнает. И сделает втык нам обоим.
Зарывшись в шкаф, Джеймс стал одеваться. Работать в мастерской он сегодня больше не планировал, так что его выбор пал на простые тренировочные штаны и футболку, поверх которой он все равно, в конце концов, накинул толстовку. В мастерской с наступлением осени становилось довольно прохладно.

Сестра хотела провести с ним время. Как он мог быть против? Джеймс только фыркнул в ответ на откровенно риторический вопрос Скай, но ее замечание об очередной «жрице», якобы дожидающейся своей очереди, без ответа оставить уже не мог. Ему не было стыдно за подобное времяпровождение. В конце концов, он из тюрьмы вернулся, а с женщинами там, прямо скажем, было туго. Однако, хотя бы как-то оправдаться перед сестрой, которая стала невольной свидетельницей его «досуга», он был обязан. Как старший брат. Впрочем, в оправданиях она не нуждалась. Очевидно, что ей было куда важнее знать, что им никто не помешает.
— На сегодня я закончил, — нарочито деловитым тоном сообщил Джеймс, с тихим шорохом задвигая дверцу шкафа. — Не переживай. Нам никто не помешает.
Он вернулся к Скай и уже было навис хищной птицей над тарелками с ризотто, когда она озадачилась выбором напитков. Выбора как такового у них особо не было. За чаем нужно было спускаться вниз и идти чуть ли не через всю мастерскую. Газировки оставалось чуть и на двоих точно не хватило бы. А вот пиво… Джеймс проследил за направлением взгляда Скайлер и криво усмехнулся, когда она робко предложила выпить по пивку.
— Ты ведь уже не новичок в этом деле, так почему бы и нет, — просто пожал он плечами и, поразмыслив, подхватил упаковку пива и одну из тарелок. — Идем, хочу показать тебе кое-что. Только вилки возьми.
Он направился к давно позабытому выходу на старую пожарную лестницу и, дождавшись, когда Скай проследует за ним, поддел локтем защелку и толкнул дверь. Нехотя, но она все же поддалась, впуская в пропахшее сексом помещение прохладу осеннего вечера. Джеймс вышел на пролет, торчащий небольшим островком над внутренним двориком, выпустил сестру и, закрыв за ней дверь, стал подниматься вверх по стальной лестнице, ведущей на крышу здания. Конструкция поскрипывала под его весом, но была достаточно крепкой, чтобы не переживать о безопасности.
Еще в те времена, когда Джеймса не обвиняли во всех смертных грехах, а в его жизни все еще оставалось место планам на будущее, он собирался всерьез заняться ремонтом здания мастерской. Обновить старую обшивку, оконные рамы, двери и заодно перезалить крышу, заменив попутно и эту совершенно не нужную, но удобную лестницу. Он уже давно хотел устроить на крыше что-то вроде террасы и смотровой площадки. С высоты двухэтажного здания мастерской, которое из-за особенностей своего месторасположения и архитектуры значительно возвышалось над соседними зданиями, открывался очень живописный вид. С одной стороны на город, бухту и белеющий вдалеке маяк, а с другой на пригороды, леса и горы вдалеке. Как бы Джеймс не любил Касл Рок, именно вид на почти лишенный жилья и людей лесной простор нравился ему больше всего.
Вот и теперь, едва поднявшись на крышу, он завис, глядя на залитую закатными красками панораму с темными силуэтами гор вдалеке и редкими огнями домов пригорода. Если бы не запах еды и урчание пустого желудка, он бы точно протаращился так не одну минуту и, возможно, даже не один час. За минувшие годы его ощущение времени вообще довольно сильно изменилось. Джеймс мог провести время в созерцательном трансе, тупо таращась в стену камеры или на узор рабицы, обтягивающей прогулочный двор, а потом обнаружить, что прошло уже полдня и нужно снова идти в столовку. Его мысли в такие моменты были очень далеко, а сам он, наверное, походил на впавшего в кататонию психопата. И он очень надеялся, что все это осталось там, в тюрьме.
— Красиво, правда? — оглянувшись на сестру, Джеймс улыбнулся. — Хочу устроить тут что-то вроде убежища на открытом воздухе. Сделать бордюры повыше, чтобы с улицы никто не мог заглянуть, повесить фонарики и, возможно, гамак. Как тебе идея?
Сейчас на крыше было совершенно пусто. Только жестяные короба вытяжек из гаражей и «грибки» дополнительной вентиляции нарушали минималистический «интерьер» крыши. На один из таких коробов Джеймс и уселся, оставив рядом место для Скайлер и упаковки пива, которую он пристроил между ними.

Джеймс ждал этого вопроса. И, если честно, ждал он его в первую очередь от матери, а не от сестры. Но мама была слишком рада одному факту его возвращения, чтобы принимать во внимание подобные совершенно не существенные на этом фоне детали. Конечно, и до нее рано или поздно дойдет. К тому времени он будет готов. Сейчас же Джеймс оказался совершенно не готов к этому вопросу и посмотрел на сестру несколько растерянно, если не сказать затравленно. Как будто его подловили на чем-то. Кажется, Скайлер поняла его с полувзгляда. Иначе как объяснить эту ее печальную улыбку.
Джеймс действительно не собирался возвращаться домой и жить с матерью и сестрой, как бы ему не хотелось быть к ним поближе после всех этих лет. Он съехал от них еще десять лет назад, когда окончил школу и поступил в колледж, и слишком привык жить отдельно.  Быть отдельно. Конечно, во многом это было потому, что уже тогда он рассчитывал на то, что после пары лет в общаге колледжа снимет себе квартирку где-нибудь в городе и будет жить там, как самостоятельный молодой мужчина, у которого есть личная жизнь. Так оно и вышло в итоге. У него появилась девушка, и необходимость в собственном жилье стала очевидной. Теперь, конечно, многое изменилось, девушки формально не было, была лишь бывшая, с которой еще нужно было разобраться, и в собственном жилье Джеймс не особо нуждался. Но вариант с возвращением домой к матери и сестре он даже не рассматривал. Если честно, ему было хорошо и тут, в мастерской, где он мог работать в любое время дня и ночи. Там, в тюрьме ему этого не хватало.
Но куда больше Джеймсу не хватало щебета сестры. От одного звука ее голоса, звенящего как серебреный колокольчик ранним морозным утром, на душе становилось легко.
— Помню, конечно, — улыбнулся он, принимая из ее рук вилку и салфетку. — Помню, как ты тыкалась своим замерзшим носом мне в шею, когда я нес тебя в дом, а потом материлась, когда я сгружал тебя на кровать. Хорошо мама этого не слышала. Схватилась бы за голову от твоего лексикона. И это в десять лет.
Он посмеялся, разжевывая креветку, а потом покосился на упаковку пива, что стояла у их со Скайлер ног. Вскрыв пару банок, Джеймс протянул одну сестре, но не успел сделать и глотка, как она снова его озадачила.
— Знаешь, я сегодня столько раз за это пил, что уже со счета сбился, — хмыкнул он и, чуток поразмыслив, поднял свою банку и серьезно посмотрел на сестру. — За нас. За тебя, меня и маму. За Джона, за Роско и... да, за Джетро с папой тоже. Надеюсь, они нашли друг друга по ту сторону и не скучают.
Банки едва слышно стукнулись, соблюдая ритуал, и Джеймс сделал глоток. Это пиво ему прислали прямиком с их пивоварни, чтобы заценил новую упаковку, которая позволяла не только поставлять продукцию в местные супермаркеты и магазины, но и экспортировать в другие округа и даже штаты. Раньше они ограничивались поставками пива на разлив, что сильно ограничивало рынок сбыта. Только пабы и бары, реже специализированные точки вроде пивных двориков и сезонных фестивалей. Теперь же, имея ассортимент в бутылках и банках, им больше ничего не мешало выйти на куда более крупные рынки. Джеймс знал, как долго мама добивалась этого, воюя с бюрократами, и был очень за нее рад.
— Ну, рассказывай, что ли, — вновь сосредоточившись на ризотто, предложил он Скай и, не дожидаясь уточняющих вопросов, пояснил: — Что вообще происходит в городе? Ребята не особо разговорчивы и не спешат вводить меня в курс дела, из чего я делаю вывод, что что-то таки происходит и это «что-то» мне точно не понравится. Даже Куинн не спешит, а это уже тревожный звоночек. Мне пора беспокоиться?
Джеймс заметил это много раньше. Если уж быть до конца откровенным, то подозрения, что Брэдли рассказывает ему далеко не все о происходящих в Касл Роке делах, стали его донимать уже спустя год после его заключения. Конечно, Куинн по-прежнему исправно отчитывался перед ним о работе мастерской, советовался по некоторым принципиальным вопросам и старался держать в курсе касательно бизнеса матери на случай, если она не все ему рассказывала, но некоторая недосказанность чувствовалась отчетливо.

Наркотики. Ну, это само собой. Эта дрянь пыталась просочиться на остров всегда, сколько Джеймс себя помнил. Еще при его отце настойчиво пробивала себе дорожку, когда через анархистов, как единственный достойный внимания криминальный элемент Касл Рока, с которым можно наладить «деловые» отношения, а когда и в обход них. В первом случае анархисты прямо заявляли, что на острове наркоты нет и никогда не будет, а во втором - на деле показывали, что бывает с теми, кто лезет на их территорию с этим дерьмом. Таких было немало. Приходилось объяснять буквально на пальцах, отпиливая оные у засланных казачков и рассылая тем, кто, собственно, этих казачков и заслал. По почте и с фирменной маркой Касл Рока, на которой был изображен их знаменитый маяк.
И пусть какой-то новостью для Джеймса все это не стало, услышать это от родной сестры было как-то особенно тревожно. Как будто эта угроза, а это была именно угроза, подошла слишком близко к нему лично. Собственно, так оно и было. Ведь это была его семья, чтоб им всем провалиться. Джеймс едва подавил желание осадить Скай жестким «Не смей!», когда она предложила поспрашивать. Только покрепче сжал вилку, которой ел, отчего она погнулась, и строго глянул на сестру. Может, травка и была ерундой, которой баловались все и он в том числе, но с нее обычно все наркоманы и начинали.
- Знаю, - вздохнул Джеймс, мысленно уговаривая себя смириться с тем фактом, что сестра действительно уже выросла, но все равно пригрозил ей вилкой. - Только пообещай мне не лезть во все это. Я про это твое «поспрашивать». Знаю, ты хочешь помочь, но это тебе не игрушка. Если эти ребята наладили на острове целую сеть сбыта, то наверняка завели уши везде, даже в школе. Стоит им прознать, что ты задаешь вопросы... Ты, в смысле, Риордан. Стоит им узнать, как они сразу затихарятся, а мне это не нужно. Они уже насторожились, как я вернулся. Это было внезапно даже для меня, что уж говорить об этих скотах. Хочу, чтобы они подрасслабились, сделаю вид, что я не в теме, или, что мне просто не до них, а уже потом...
Джеймс махнул вилкой и, решив, что модно и не объяснять это самое «потом», снова стал ковыряться в своей тарелке, уничтожая стремительно остывающее ризотто с энтузиазмом голодающего из Африки. У него действительно уже наметился план действий. Наркотики были лишь одной из проблем, что значились в его списке под заглавием «Навести порядок в Касл Роке». Но, стоило все же признать, что проблема эта была приоритетной. Наркота в их городе... Отец, наверное, в гробу переворачивается.
Запив эту мысль сразу несколькими глотками пива и осушив таким образом первую банку из шести, Джеймс потянулся за следующей. Если так пойдет, то Скайлер достанется куда меньше, а это несмотря на то, что она, скорее всего, тоже не пьянела со спиртного, как он сам, все же было предпочтительнее. Почти ополовинив вторую банку, Джеймс отставил ее в сторонку и принялся за остатки ризотто в своей тарелке. Было вкусно. То ли сестренка и правда готовить научилась, то ли недавний секс и свежий воздух способствовал аппетит, так или иначе, Джеймс не отказался бы от добавки.
- Там еще что-нибудь осталось? - поинтересовался Джеймс, отправив в рот последнюю из доставшихся ему креветок. Он глянул на Скай жалостливым взглядом голодного щеночка, а потом вдруг вспомнил о том, о чем хотел спросить ее уже давно, да все не получалось. С личными разговорами всегда так. Они требуют скорости и какого-то уединения, а именно с уединением у них были проблемы. Теперь же, когда они фактически спрятались ото всех на крыше, было самое время.
- Что у вас с Рокко? - после недолгого молчания спросил Джеймс. На сестру он при этом не смотрел, догадываясь, что внимательные взгляды тут совершенно излишни. О личном проще говорить вот так, глядя в тарелку, в кружку с пивом или куда-то еще, но никак не в глаза собеседнику. Не так смущает и вообще создается впечатление, что ты говоришь не с кем-то, а скорее с самим собой. С самим собой и честным быть проще, так ведь.
- Слышал, вы поссорились, - решил подбросить он полешек, когда молчание Скайлер как-то подозрительно подзатянулось. - Что он сделал на этот раз?

Из всех женщин, с которыми Джеймсу доводилось иметь дело, почему-то именно Скайлер ему импонировала по характеру. Не мама с затаенными где-то в самой глубине тревогами и своей ненавязчиво обволакивающей любовью, которую просто чувствуешь, без всяких условностей и лишних слов. Не Джованна, настолько же податливая, насколько колючая и по итогу даже слишком мягкая, особенно на контрасте с ним самим. Нет, именно Скайлер со своей еще подростковой эмоциональностью и поразительно зрелой рациональностью, вызывала в нем отклик настолько глубокий, что Джеймсу даже иногда почти сожалелось, что они родились братом и сестрой. Конечно, можно было бы списать этот отклик на его братские чувства, но Джеймс тоже отличался рациональностью и куда меньше сестры был подвержен эмоциональности как таковой. И если бы ему встретилась девушка, подобная Скай хотя бы отчасти, он бы не раздумывал и поспорил на нее хоть с самим сатаной.
Эта мысль его позабавила. Джеймс усмехнулся, и его усмешка очень удачно совпала с той неловкостью, с которой сестренка открыла новую банку пива. Он отдал ей свою салфетку и, пока она вытирала свои забрызганные кеды, задумчиво истреблял внезапную добавку.
- Что именно тебя так задело? - спросил он, наконец, после недолгой паузы. - То, что он на тебя поспорил, или то, что ты так на это отреагировала?
Ответ был очевиден, но Джеймс хотел, чтобы сестра сама до него дошла или, если уже это сделала, то просто признала это вслух. Признавать вслух вообще важно. Особенно, когда на кону что-то очень ценное. Например, отношения с другом или... с парнем. Джеймс так и не понял, кто они друг другу, но, судя по всему, дружба давно уже превратилась в нечто куда более серьезное. Если у них ничего не получится, то друзьями они останутся точно. Мысли сами собой вильнули в сторону Джованны, по иронии судьбы старшей сестры все того же Рокко. Вот на счет их с ней отношений Джеймс очень сильно сомневался. Они не были друзьями изначально, так и не успели ими стать, перескочив эту стадию, когда стали встречаться, поэтому расклад в их конкретном случае был довольно-таки ультимативным - или все, или ничего. Так, по крайней мере, он решил для себя.
- А вообще... - тут Джеймс намеренно уцепился за возможность отвлечься от непрошеных мыслей о своей бывшей девушке. - Ты не думала, что Рокко пошел на это, чтобы уберечь тебя от этого... Как там его? Генри?
Он нахмурился, припоминая то не немногое, что ему было известно об этом парне. Сынок Кроуфордов, Ричарда и Изабель. Избалованный отпрыск, наследник и далее по списку. Не удивительно, что Скай с ним не общалась. Между их семьями всегда была дистанция. Еще с тех времен, когда Кроуфорды возглавляли список так называемых «первых поселенцев» на этом острове, а Риорданы считались такими же коренными жителями, как и индейцы из Блэкстоуна. Конечно, с годами первопричина этой неприязни забылась, просто истерлась из памяти, как надписи на стене, но какой-то след все же остался. Да и разница между их семьями была слишком очевидна. Если Кроуфорды из поколения в поколение всего лишь наследовали свое немало состояние, то Риорданы добивались всего сами и жили тем, чего достигли тяжелым трудом, не стремясь в шорт-лист местной элиты. Даже если бы сестра обратила внимание на богатого наследника, ничем хорошим это все равно не закончилось бы. Другое дело Рокко. Пусть он сын своего отца, то, что они со Скай подружились, было красноречиво само по себе. Наверняка шериф тоже успел понедоумевать по этому поводу в свое время.
- Просто, если на все это взглянуть со стороны, - продолжил свою мысль Джеймс. - То его можно понять. Если бы на мою подругу, которая мне и самому нравится, позарился какой-нибудь кретин, я бы сделал все возможное, чтобы его отвадить. Ну и поспорил бы, да. Тут уж ничего не поделаешь. Такие мы, мужчины, азартные придурки.
Усмехнувшись, Джеймс отправил в рот последнюю креветку и, оставив тарелку в сторону, подхватил новую банку пива. Еще неделю назад он и помыслить не мог, что будет сидеть вот так на крыше мастерской, любоваться видами родного города и пить пиво с сестрой, а поди же ты.